Предыстория практически вышедших из практики и ныне возрождаемых инструментов типа ксилофона в Азии восходит к 4–3 тыс. до н. э. Приблизительно со второй половины 1 тыс. до н. э. в разных регионах Азии развитие мелодических инструментов типа ксилофона (включая литофоны и металлофоны, согласно классификации К. Закса и Э. М. фон Хорнбостеля) сопровождалось неким «шлейфом» сопутствующих мелодических ударных инструментов: в первую очередь, это наборы звучащих чаш (керамические и бронзовые), наполняемые водой, позднее — наборы гонгов определенного строя. Функции и сферы применения этих инструментов во многом совпадали. Рассеянные по разным источникам сведения позволили провести сопоставление (где возможно — синхронное) аналогичных древних инструментов разных стран и регионов Азии, несмотря на разную степень изученности этих инструментов и их отдаленность от нас во времени. Так, ксилофон-металлофон фансян (в статье ему уделено особое внимание), вопреки общепринятому в европейском инструментоведении мнению о том, что ксилофоны не играли большой роли в музыке Восточной Азии, просуществовал в Китае свыше тысячелетия; он имеет свою иконографию и посвященную ему литературу, в то время как об аналогичных инструментах Индии и Персии (Ирана) имеются поздние и зачастую скудные сведения. Но через многие сотни лет история фансяна продолжилась в ином культурном контексте.
Сравнительное описание предков современного ксилофона позволило представить общую картину разных цивилизационных взаимовлияний в Азии, начиная
с глубокой древности, обнаружить преемственность традиций, пусть и «отсроченную», отложенную во времени, и обозначить пути формирования некоего общего инструментального фонического культурного ареала, охватывающего Восточную, Юго-Восточную, Центральную и Западную Азию.
Аннотация